Объекты

Проектная  мастерская  Юрия  Рыбина  и  Юрия  Листова

2003 К 35-летию ПИ АНАПАКУРОРТПРОЕКТ

— Институтский стенд в рамках последнего фестиваля «Зодчество» благодаря единству подачи, ровному уровню архитектурного качества и творческому родству работ напоминает экспозиции частных мастерских, а отнюдь не государственных (или бывших государственных) проектных институтов. Связано это лишь с тем, что «Анапакурортпроект» насчитывает всего 50 сотрудников, из них треть — архитекторы: немногим больше, чем в среднем архитектурном бюро?

 

Ю.Рыбин. Институт был основан в 1968 году, сначала — как проектная группа, потом — как филиал «Черноморкурортпроекта», но всегда это была проектная организация Территориального совета по управлению курортами профсоюзов. Был план, стабильная загрузка, приглашались специалисты из других регионов страны, в лучшие годы количество сотрудников доходило до 140. По известным причинам сейчас ситуация совершенно другая.

Так получилось, что в моей практике не было опыта работы в проектном институте, не считая студенческих стажировок и работы по контрактам на конкретные объекты. Подготавливая стенд для выставки, мы пытались показать свои возможности, и если за этим проявляется характер, я очень рад. Очевидно, сравнение института с частной мастерской связано с отсутствием в портфеле заказов масштабных объектов, их вообще мало в Анапе, но у нас и город маленький, а уровень архитектуры от строительного объема не зависит. Связано это и с тем, что до моего прихода в институт практически все ведущие архитекторы имели собственные мастерские, что говорит об отношении к делу и о здоровых творческих амбициях. Кстати, архитекторов у нас не треть, а 1/8 часть от общего количества сотрудников, и штатное расписание требует корректировки.

 

— Насколько мне известно, за без малого два года вашего директорства, институт добился некоторых успехов: изменились роль и место архитектурного подразделения внутри института, стабилизировался качественный уровень проектной продукции, улучшилось финансовое состояние организации, на «Зодчестве» она удостоилась официального признания, в номинации «Новые лидеры» получив Серебряный диплом. Это первые плоды определенной программы действий?

 

Ю.Р. Для начала задача состоит в том, чтобы почти раздельно функционирующих специалистов (и не только архитекторов) сплотить в команду единомышленников и доверяющих друг другу профессионалов. Мастерские архитекторов закрыты, мы осознали, что в нашем небольшом городе проектный рынок ограничен, серьезных специалистов крайне мало, требования к качеству со стороны проверяющих организаций повышаются. К сожалению, если говорить о большинстве заказчиков, эти требования не имеют тенденции к росту, но это отдельный разговор. Поэтому объединение усилий как минимум позволит не потерять проектный потенциал, способный решать более или менее серьезные проектные задачи. Изменилась роль архитектурного подразделения. До меня архитекторы входили в состав архитектурно-строительного отдела во главе с начальником-конструктором. Сейчас образовано архитектурно-планировочное бюро, возросли полномочия и ответственность ГАПов, на начальных этапах проектирования они берут на себя организацию работ. Это помогает более точно оценить градостроительную обстановку, сформулировать проектную задачу, избежать недоговоренностей в объемно-планировочных решениях, что, в конечном счете, влияет на качество проекта и эффективность дальнейших действий.

Я доволен итогами «Зодчества-2002», но выставка в большей степени готовилась для «внутреннего» пользования: наши заказчики в первую очередь должны видеть, что институт реально строит в городе, уровень проектов, архитектуры, подачи, оснащения и творческий потенциал. Если хотите, это тоже один из пунктов программы действий — мы не должны стесняться показывать то, что умеем и любим делать.

 

— Вы пришли в институт из собственного архитектурного бюро, где вы совместно с Ю.Листовым были сами себе хозяева. Каково оказаться в новой для себя шкуре — подотчетным собранию акционеров, зависимым от городских властей и т.п.?

 

Ю.Р. Это самый парадоксальный момент всей истории. Зачем мне это понадобилось? В мастерской с двумя учредителями, имея трех-четырех постоянных заказчиков, доверяющих и финансово состоятельных: «что еще нужно, чтобы встретить старость»?

Институт образца 2000 года — закрытое акционерное общество, контрольный пакет на стороне, треть помещений отобрал город, часть отдана в аренду, архитекторы сидят не на территории, хотя номинально они в штате, один компьютер на четверых, большая часть сотрудников работает на сторону на оборудовании и площадях института. Мог бы проблемы перечислять и дальше, но уже ясно, что при взгляде со стороны — шаг опрометчивый.

Но дело не в должности, дело в формировании эффективно работающего механизма по созданию качественного проектного продукта. Градостроительные, объемно-планировочные, архитектурные решения, безусловно, в первую очередь влияют на то, что получается в итоге. Но без грамотных технологических, конструктивных, инженерных решений трудно надеяться на успех. В мастерской такого потенциала не было в силу дефицита квалифицированного персонала.

И в институте с этим не все в порядке, но возможностей в виде площадей производственных помещений, нормативной базы, педагогического ресурса, финансов, техники, программного продукта и т.п., конечно, больше.

По большому счету, меня пока несильно беспокоит подотчетность акционерам, зависимость от городских властей. Больше заботит формирование «круга доверия» к фирме со стороны сотрудников, заказчиков, партнеров, властей — это может быть фактором стабильной деятельности и роста. Заботит ценовая политика, спрос на наши услуги, а значит, достойная зарплата ‑ только так можно удержать кадры. Откровенно, работа в бюро мне нравилась больше: больше свободы, больше проектирования, больше творчества, наконец, больше денег, но у института другой статус, другой политический вес, здесь расширяется кругозор по смежным дисциплинам, появляется опыт работы с людьми. Хотя, не знаю, нужно ли это архитектору?

 

— В чиновничьей сутолоке остается ли время на архитектуру и если да, как вы его делите между работой в институте и своей мастерской? Кстати, интересы этих двух субъектов никогда не пересекаются?

 

Ю.Р. Почти не остается времени самому заниматься проектированием. Верю, что ситуация изменится, а делать архитектуру вечерами и по выходным, между делом, в суете, по‑моему, невозможно ‑ или тогда это называется по‑другому. Говорю так, надеюсь, со знанием дела, так как прошел путь от частнопрактикующего архитектора до руководителя мастерской и директора проектного института. Горжусь тем, что рядом с такими архитекторами, как А. Асадов, А. Боков, С. Киселев, В.Плоткин, А.Скокан, М.Филиппов, А.Харитонов и Е. Пестов представлял страну в Королевском Институте Британских архитекторов на выставке «Время перемен» в апреле 2002 г.

Тем, что наша мастерская на предыдущем «Зодчестве‑2001» в номинации «Новые лидеры» получила Серебряный Диплом ‑ а это была первая выставка, где ведущие архитектурные бюро страны показали свои работы за последнее десятилетие, итоги и значение которого нам еще предстоит оценить.

Что касается интересов мастерской и института, они не пересекаются, более того, мы плодотворно сотрудничаем. Справедливости ради нужно отметить, что мастерская своими успехами в большей или меньшей степени была обязана сотрудничеству со специалистами института.

 

— После введения в действие второй части Гражданского кодекса, проектная организация должна нести ответственность за принятые решения в течение всего срока эксплуатации объекта, что в случае непредвиденных обстоятельств в условиях отсутствия страхования профессиональной ответственности может привести к ее банкротству. Ваш взгляд на обрисованную перспективу?

 

Ю.Р. На сегодняшний день процедура страхования профессиональной деятельности номинально существует ‑ например, без страховки не откроют лицензию. А серьезные компании без лицензии с вами работать не будут, и проект в экспертизу не примут. Но проблема состоит в том, что серьезных компаний мало, и большинство ‑особенно частных заказчиков ‑ интересует минимум: часто стройки начинают без полного пакета исходно‑разрешительной документации ‑ не говоря уже о проектно‑сметной. Качественная проектная продукция, к сожалению, не имеет устойчивого спроса, потому что серьезно не проработаны вопросы легитимности и ответственности проектировщиков: лицензирование, системы контроля качества, экспертизы проектов, ценовой политики и налогообложения в области проектирования и строительства.

Ответственность за принятые проектные решения странным образом проецируется на субъекта деятельности ‑ в зависимости от статуса: с проектного института ‑ по полной программе, с мастерской ‑ посмотрят, какой заказчик, частника вообще никто не проверяет, кроме клиента, часто непросвещенного. Знаю множество примеров чудовищных (не побоюсь этого слова) промахов и неэффективных архитектурных, конструктивных и инженерно‑технологических решений, но чтобы кто‑нибудь от этого пострадал или лишился лицензии, не припомню.

С каждым годом перспектива тускнеет ‑ например, отменили лицензирование градостроительной и архитектурной деятельности. А федеральный закон «О техническом регулировании» фактически ввел рекомендательный характер формирования актов технического регулирования и добровольную основу исполнения требований технических регламентов. В крае серьезно обсуждается вопрос о предоставлении лицензий на проектные работы муниципальным органам архитектуры и градостроительства на местах. Одним словом, у меня малоповодов для оптимизма, так как не создано механизмов ‑ кто, за что, почему, насколько ответственен за принятие решений.Кодексов у нас много, кто их читает и ими руководствуется ‑ вот в чем вопрос?

 

— В недавней статье президента ассоциации «Росгражданпроект» А. Шефова в «Строительной газете» ставится проблема создания сети территориальных базовых проектных организаций, которые могли бы взять на себя ряд функций: служить опорой местной власти при разработке региональных и муниципальных программ, местных нормативов и т.п.; быть исполнительным помощником главного архитектора; содержать архивы ПСД всего региона и пр. «Анапакурортпроект» в состоянии принять на себя подобную ношу?

 

Ю.Р. С большим интересом прочитал эту статью и заочно признателен автору за объективность и важность поставленных вопросов. Даже сделал копии и передал заместителю мэра по строительству, в Управление архитектуры, некоторым архитекторам.

Большая часть проблем, действительно, обозначена совершенно правильно: о ценообразовании и кадрах, о лицензировании и экспертизе проектов, об изъятии недвижимости и градостроительной документации, об естественных проектных монополиях при Управлениях главных архитекторов и авторском праве.

Однако мне не очень понятна идея создания базовых проектных организаций. Как минимум местная власть должна быть готова к разработке градостроительных программ, а если этого нет? При постановке задач будем определять существующий на территории проектный потенциал. Связку с главным архитектором многие могут рассматривать как банальную коррупцию: мы ведь ‑ коммерческая структура. Тем более не понять, зачем моему институту в архив ПСД всего региона; ПСД должна храниться у тех, кто её разрабатывал. Выполнять экспертизу должна вневедомственная организация, а не субъект, занимающийся такой же деятельностью ‑ как же с непредвзятостью и объективностью? Необходимо создавать действенные, прозрачные и технологически выстроенные процедуры конкурсов (в том числе на бюджетные объекты), и тогда «базовыми» проектными организациями станут более достойные и профессиональные ‑ те, кто смог организовать производство, где цена, сроки и качество проектной продукции будут удовлетворять и заказчика, и власти, и общество.

 

— Насколько я знаю, в Анапе действует относительно свежая корректировка генплана 1993 г., да и произошедшие за последние десять-пятнадцать лет изменения ее затронули в меньшей степени, чем большинство российских городов, лишившихся или видоизменивших свою градообразующую базу. Тем не менее, такие проектные стадии, как концепция развития территории или проект застройки, предшествующие объемному проектированию, не теряют своей актуальности. Имеется ли в портфеле заказов института градостроительные разработки и если да, то каков механизм получения подобныхзаказов?

 

Ю.Р. Должен уточнить. В 1993 году были попытки начать разработку генерального плана города, но дальше схемы использования территориальных ресурсов дело не сдвинулось. Остановилось финансирование работ, и даже подготовленный документ не прошел необходимые стадии согласования.

Сказать, что Анапу изменения затронули в меньшей степени, тоже не могу, по темпам строительства Анапа впереди Краснодара, и край в стране не последний. Инвестиционный потенциал территории огромен, но на сегодняшний день, в большей степени, это инвестиции местные и частные. Во всем мире частное строительство ‑ жилые дома, в том числе многоквартирные, гостиницы, объекты обслуживания, базы отдыха и т.п. ‑ регламентировано более всего. И это понятно: необходимо задать коридор‑регламент для застройщика с его проектировщиком, по которому следует двигаться. Это планировочная документация ‑как бы она ни называлась: генеральный план, зонирование территории, проект застройки и межевания, правила застройки и градостроительный устав территории, определяющая процедуры прохождения объекта. Градостроительный же совет обеспечивает прозрачность действий.

К большому сожалению, ничего этого у нас нет. Более того, отсутствие градостроительной стратегии и ‑ как следствие ‑ планировочной документации по инвестиционным площадкам снижает объем проектных работ, а значит, и строительства ‑ или оно ведется известными способами. Градостроительные разработки всех стадий не только не теряют своей актуальности, отсутствие их превращается в проблему национальной безопасности, особенно на территориях с высоким инвестиционным потенциалом.

На сегодняшний день в институтском портфеле заказов нет градостроительных разработок по Анапе. Есть одна небольшая работа по курортной зоне в Туапсинском районе, но она погоды не делает, и при такой картине про механизм получения заказов говорить не приходится.

В то же время планировочными работами долгое время не занимались даже в больших городах, не говоря о провинции, а значит, возникают проблемы со специалистами, с градостроительным мониторингом, с исходной документацией и т.п.

Более десяти лет в условиях новых экономических отношений мы пытались создавать прецеденты отдельных достойных объектов. В суете и спешке мы часто забываем, что город ‑ не простая сумма отдельных частных амбиций, это сложнейшая структура со многими составляющими.

Создание прецедентов градостроительного свойства ‑ всегда актуальная задача, решать которую мы можем только при наличии политической воли властей, созидательной роли общественных организаций, и, быть может, при участии любящих свой город жителей, хотя последнее не очень укладывается в русскую традицию…

  Журнал «Архитектурный Вестник». №3(72) 2003 год.

© 2024 Проектная мастерская ПСФ "ЭРИЭЛ"